У дьявола в плену - Страница 3

Тереза вовсе не была легкомысленной женщиной. Она могла быть очень серьезной, если того требовали обстоятельства. Взять хотя бы тот факт, что она почти сразу забрала к себе Давину, когда умер ее отец. В те печальные дни Тереза поддержала Давину и как могла утешала ее.

Почти четверть часа прошло в молчании. Потом снова заговорила Давина.

– Неужели столь многое изменится, когда я стану графиней? – спросила она. – Думаю, что нет. Я не чувствую себя другой, зная, что скоро выйду замуж за графа. Мне придется быть более сдержанной в общении со слугами, да?

Обе служанки посмотрели на нее с интересом.

Тереза глянула сначала на служанок, а потом на Давину. Это было безмолвным предупреждением Давине, что ее вопрос бестактен. В присутствии слуг ничего нельзя обсуждать, равно как раскрывать размеры своего состояния.

Остаток пути прошел в полном молчании. Давина больше ни разу не взглянула на тетю. Однако когда они уже приближались к месту своего назначения – Эмброуз был менее чем в часе езды от Эдинбурга, – Давина выполнила инструкции Терезы: поправила шляпку, надела перчатки, разгладила юбку и стала спокойно дожидаться, когда Нора начнет смахивать пыль с ее туфель, прежде чем они выйдут из кареты.

У нее, как у предмета мебели – дивана или стула, – подправили обивку, а деревянные части отполировали, дабы произвести впечатление. Может, стоит заново набить подушки, подумала Давина и с трудом скрыла улыбку при мысли, что она явится в Эмброуз с пышным бюстом.

Однако Тереза истолковала поведение Давины по-своему.

– Вот так, Давина, веди себя именно так. Ты должна выглядеть уверенной, независимо от обстоятельств. Я обещаю тебе, что этот брак будет удачным.

Что на это скажешь? Все верно. Поэтому Давина улыбнулась, поблагодарила Нору и откинулась на подушки сиденья.

Одному Богу известно, как ей хотелось открыть дверцу, выпрыгнуть из кареты и бежать… бежать куда глаза глядят.

– Ты увидишь, как величествен Эмброуз, – сказала тетя, – В этих огромных залах ты сможешь закатывать грандиозные балы и устраивать всякие другие развлечения.

– Но мне казалось, тетя, что графа все считают затворником. Какой смысл иметь залы для развлечений, если у тебя характер отшельника?

Тетя взглянула на нее искоса.

– Поскольку у тебя такой же характер, Давина, у меня создается впечатление, что вы с его сиятельством очень хорошо подойдете друг другу.

Давина отвернулась к окну, не желая продолжать разговор. Во-первых, следовало помнить, что в карете с ними находятся служанки. Во-вторых, ей вряд ли удастся переспорить тетю. Тереза вбила себе в голову, что у ее племянницы непременно будет счастливый брак, и что бы Давина ни говорила, переубедить тетю ей все равно не удастся.

Но ведь Тереза сделала то, что считала лучшим. Все решения, которые она принимала, всегда были в интересах Давины. И не только потому, что она чувствовала свою ответственность за нее, а потому, что любила ее.

– Я буду очень стараться, – вдруг сказала Давина. – Я действительно попытаюсь, тетя. Я буду самой послушной женой, какую граф Лорн только пожелает.

Тетя вздрогнула от неожиданности, но через мгновение ее лицо смягчилось, она улыбнулась и схватила руку Давины.

– Это все, о чем я могу просить, мое дорогое дитя. Я хочу, чтобы ты использовала этот шанс.

Давина ничего не ответила, и следующие несколько минут прошли в дружелюбном молчании.

Чем ближе они подъезжали к Эмброузу, тем больше благоговейного страха поселялось в душе Давины. Замок был построен в долине прямо под горой Донлей. С западной стороны крутой склон вел к большому озеру, на берегу которого прилепились живописные развалины старо го монастыря.

Под аркой зубчатой стены с бойницами протекала река Най, обеспечивавшая замок водой даже в те времена, когда он находился в осаде. По обеим сторонам обширного внешнего двора высились две кирпичные башни, и на них до сих пор были видны выбоины и выщербленный строительный раствор в тех местах, куда попадали ядра пушек, обстреливавших Эмброуз в далеком прошлом. Эмброуз мог бы служить в качестве урока истории, поскольку упоминания о нем встречались во многих книгах, которые читала Давина.

Эмброуз был памятником стойкости шотландцев, равно как и их неукротимой жажды жизни.

Когда-то ей, наверное, было бы любопытно узнать, каким будет ее новый дом. Она бы пришла в восторг от того, что будет жить в одном из самых великолепных мест Шотландии. Однако сейчас она испытывала одно-единственное чувство – ужас.

Господи, что она наделала?!

Глава 3

Маршалл очнулся от дремоты, чувствуя себя совершенно больным. Голоса в его голове были настолько реальными, что он даже оглядел кабинет, чтобы убедиться, что он один.

Кожа была липкой. Лоб и шея покрылись испариной. Он потянулся за бокалом, стоявшим на столике рядом с креслом, и сделал глоток в надежде, что вино успокоит желудок. Через два часа он женится. Однако когда он бросил взгляд на часы на каминной полке, он понял, что остался всего час.

Интересно, приехала ли его невеста?

Он выпрямился. Что он наделал, черт побери?!

Комната, в которой он находился, была расположена рядом с его спальней и служила его убежищем, его надежной гаванью. Этот кабинет не использовался для деловых целей, здесь не заключались сделки. Это было место, где он мог уединиться со своими мыслями и своими книгами. Из всех комнат замка Эмброуз эта была единственной, которую он мог назвать своей. Только своей!

Сюда никому не разрешалось входить, кроме его камердинера и иногда служанки. Остальные обитатели комнаты, которых реальными считал лишь он, предпочитали появляться в промежуток времени между полночью и рассветом. Однако сегодня они появились у его письменного стола средь бела дня, словно для того, чтобы напомнить ему о той глупости, которую он был намерен совершить.